Древнерусские средневековые печатные перстни
Появление древнерусских средневековых печатных перстней как предметов, имеющих самостоятельное прикладное значение и художественную целостность, связано, в первую очередь, с широким распространением самих печатей и расширением их функционального использования. Для удобства и сбережения княжеские, боярские, святительские печати, печати областей, присутственных мест и частных лиц «обыкновенно вделывались в кольца в виде перстней». Более массивный перстень, надеваемый на большой палец, назывался «напалком», а имевший резную вставку из камня — «жуко-виною» (слово это часто встречается в грамотах XV и XVI вв.) Подобные перстни в древнерусских духовных завещаниях указывались в качестве родового наследства. Возможно, это связано с тем, что на протяжении веков оттиск печати, превратившейся со временем в перстень-печать, играл роль часто используемого и известного факсимиле.
Достаточно часто на средневековых русских печатных перстнях встречаются изображения зверей и птиц. Как и в случае с изображениями ратников (см. «Цейхгауз», № 15), в зооморфных сюжетах обнаруживается некая смысловая упорядоченность. Можно даже проследить единство стиля, графического языка, порой даже сходство почерка мастеров, изготавливавших перстни с изображениями воинов и зверей. Основой для построения композиции последних являлись представления наших далеких предков об окружающем их мире, где «царство людей» и «царство зверей» существовали в единстве и взаимопроникновении. Такое мировосприятие позволяло людям общаться через животное-символ с высшим духовным началом, видеть в животных посланников и проводников его воли.
Образы животных оказали большое влияние на развитие языка символов и иносказаний, превратившегося в важный элемент национальной культуры. Классическим примером могут служить случаи, когда за боевые качества воин получал прозвища связанные с характерными чертами каких-либо животных. Причем в процессе рождения прозвища значение имело не только простое ассоциативное сопоставление, но и подсознательное значение слова. Так, прозвище Курско-Трубчевского князя Всеволода Святославича «Буй Тур Всеволод» включало «Буй» — дикий, сильный, храбрый, гордый, и «Тур» — бык, вол как символ мужества, отваги и силы. Вместе эти определения князя Всеволода характеризуют его силу и храбрость.
Многие из животных (существовавших или вымышленных) описаны с качественными характеристиками в древнерусском трактате «Физиолог», известном по спискам XV в. и восходящем к сборнику рассказов о природе, возникшему в Александрии во П-Ш вв. н.э. на основе античных и восточных источников. Упоминаемые в нем животные в соответствии с традицией христианской литературы уподоблялись образам и понятиям религии и морали. Сегодня эти определения помогают расшифровать смысл зооморфных изображений на печатных перстнях.
Особенно популярным среди зооморфных изображений в средние века был образ льва. Например, в декоре одного только Дмитриевского собора во Владимире лев изображен 125 раз. Как символ он обозначал «сильных и непобедимых воинов», «силу и власть», «бесстрашие и стойкость». Образ льва как бдительного стража, нередко спящего с открытыми глазами, хорошо иллюстрирует древнерусский текст: «Где хочет спать, окружает хвостом своим, подобно гумну кру-говидно, и тут спит. Дикие звери обходят вокруг того места, внутрь же не дерзают войти. Если же кто приблизится к знаку этому, тогда поднимется лев и хватает его»6. Не случайно при изображении грозному «царю зверей» часто придавалась величественная (по Г.К.Вагнеру «одорирующая») поза с высоко поднятой передней лапой. Характерные изображения данного образа можно увидеть на перстнях (ил. 1,2) и их фрагментах (щитках) (ил. 3, 4). По мнению известного исследователя М.В.Седовой, перстень на ил. 1 вполне мог быть скопирован с аналогичного изображения на гемме.
Среди изображений четвероногих зверей на перстнях можно часто видеть образ «лютого зверя» (ил. 6, 7, 8) — хищного животного неопределенной видовой принадлежности, часто упоминающегося в древнерусской литературе, народных песнях и присутствующего как образ на изделиях декоративно-прикладного искусства. В.Ф.Миллер в своем труде обстоятельно доказывал, что «лютый зверь» в народных песнях — это есть лев.
Перстни. Литье, гравировка.
1 — оловянисто-свинцовый сплав;
3-4 — серебро; 9 — серебро, позолота;
2, 5-8 — медный сплав;
Размеры (в мм): внешний диаметр шинки
(кольца) х длина щитка х ширина щитка
(если щиток круглый, его размер
обозначен одной цифрой).
(2, 6-8 — из коллекции автора; 1, 3-5, 9 — из
частной коллекции).
1. Брянск. XV-XVI вв. 25,4 х 14,6 х 14,3 мм.
2. Калуга. XVI в. 22,2 х 14,4 мм.
3. Рязанская обл. XV-XVI вв. D = 12,4 мм.
4. Рязанская обл. XV-XVI вв. D = 10,2-10,5 мм.
5. Курск. XV-XVI вв. 26,7 х 15,5 х 14,7 мм.
6. Тверь. XV в. 21,3 х 15,5 х 11,6 мм.
7. Новгород. XV в. 21,7 х 12,5 х 10,1 мм.
8. Владимир. XV-XVI вв. 22,5 х 11,2 мм.
9. Калуга. XVI — нач. XVII вв. 26,8 х 13 х 12,1 мм.
Однако академик Б.А.Рыбаков указывал на то, что «в некоторых русских говорах, например, вятском, рысь называют «лютым зверем», не упоминая слова «рысь»9. Во всяком случае Владимир Мономах явно имел ввиду не льва, когда писал: «лютый зверь скочил ко мне на бедры и конь со мною поверже».
Сегодня можно говорить о том, что «лютым зверем» наши предки называли и льва, и единорога, и рысь, и медведя, и барса, и волка. Например, в «Слове о полку Игореве» Все-слав Полоцкий в одном месте именуется скачущим «лютым зверем», а несколько ниже -«волком». Хорошо помогает разобраться в этом вопросе этимология слова «лютый». В нарицательном значении древнегреческое, старославянское и литовское «ljutas» означало «терзатель». На Руси оно было как именем прилагательным, характеризующим качества зверя: дикость, свирепость, злобность, жестокость, так и обобщенным названием самого страшного, непобедимого, поставленного во главе зверей хищника. Отсюда фольклорный образ «лютого зверя» мог символизировать власть, воинскую доблесть, а также играть роль оберега.
Изображения образа «лютого зверя» на перстнях встречаются нередко. Так, на перстне (ил. 5) представлена «на равных» битва человека и зверя. Поднявшийся на дыбы лев и воин с саблей в руке изображены одного роста. Схватка уже началась. Судя по положению когтистых лап хищника относительно туловища, лев отброшен назад после своего прыжка. Исход боя еще не ясен, но воин уже показал свою силу и ловкость.
Конь был священным животным у славян, являясь символом солнца, плодородия и благополучия. Тесно связанный в западнославянской мифологии с «богом богов» Свя-товитом (нем. — Свентовит), он упоминается немецким хронистом Гельмольдом (XII в.) и датским средневековым автором Саксоном Грамматиком при описании культового центра этого бога, располагавшегося в балтийско-славянском городе Арконе (Х-ХП вв.), занимавшем северную оконечность острова Рюген. Поскольку символ коня древние славяне связывали с солнцем, то, по всей вероятности, не случайно на груди глиняных фигурок коней и свистулек — «коников» изображены солярные знаки. В собрании калужского Музея ремесла, архитектуры и быта хранится несколько таких находок — из г. Калуги, дер. Хлуднево и пос. Воротынск Калужской области. Самые ранние сохранившиеся «коники» датируются XVI в.
Как эмблема воинского мужества и благородства конь встречается на русских перстнях и монетах XIV-XVII вв. Это обстоятельство помогает точнее датировать перстни, пользуясь аналогией с монетами. На серебряном перстне, найденном в г. Калуге на берегу Оки (ил. 9), отчетливо изображен аллюр скачущего коня. Показано начало конского галопа -самого быстрого скачкообразного аллюра в три темпа. Именно при галопе следует момент безопорного движения, при котором лошадь как будто парит над поверхностью земли.
Одним из привлекательных на Руси сюжетов, присутствующих на перстнях-печатках, является «пеликан, окропляющий своей кровью погибающих от змеиного укуса птенцов». Древнерусское название этой птицы -неясыть, перешедшее потом на название птиц отряда сов. Перстень с изображением пеликана, являющийся одной из самых ранних находок публикуемого собрания, показан на ил. 10.
Поскольку «кровь, дающая жизнь мертвым», наводит на мысль об Эвхаристии и Кресте, птица пеликан является одной из наиболее известных аллегорий Иисуса Христа. Аллегорическое значение этого сюжета -любовь родителей к детям или попечение государя о своем народе. Не случайно среди личных вещей царя Алексея Михайловича встречается «перстень… в нем яхонт лазорев четвероуголен, на нем вырезана птица неясыть с детьми».
Перстни. Литье, гравировка.
12 — оловянисто-свинцовый сплав;
11 — серебро; 10-13 — медный сплав;
(12-13 — из коллекции автора; 10, 11 — из частной коллекции).
10. Владимирская обл. XIV-XV вв. 21,2 х 11,3 х 10,5 мм.
11. Мордовия. XVII в. 26,5 х 18 х 17,4 мм.
12. Калуга. XVI в. 21 х 11,9 х 10 мм.
13. Калуга. XV-XVI в. 23,5 х 14,1 х 10,5 мм.
С большой вероятностью можно предположить, что для воина такой сюжет олицетворял самопожертвование, а для начальника — готовность к выручке, спасению от гибели своих подчиненных.
Композиционно сложным, требующим разъяснений является сюжет перстня, представленного на ил. 11. Речь идет о знамении, предвестившем падение Царьграда (Константинополя) под натиском турок в 1453 году. В «Повести о Царьграде» русского писателя 2-й половины XV в. Нестора Искандера (Александра) описывается, что при основании Царьграда византийским императором Константином выползший прилюдно из норы змей был схвачен и унесен ввысь орлом, которого змей стал обвивать. Через некоторое время орел пал на землю и был освобожден от змея людьми. «Цесарь», который, по всей видимости, сам наблюдал происшедшее, потрясенный увиденным созвал мудрецов и потребовал от них толкования этого события. Толкователи пояснили знамение. Поскольку орел — знак христианства, а змей -знак басурманства, то христианство будет побеждено, но так как змей убит, то христианство в конце концов возобладает и воцарится в городе.
Этот сюжет пользовался большой популярностью на Руси. Так, его можно было видеть на изразцах фриза церкви Св. Троицы в г. Костроме, построенной в 1650 г. и разрушенной в 1936 г. К счастью, благодаря материалам Р.Л.Розенфельда, автору данной статьи удалось разыскать изразец с таким сюжетом в фондах Музея — усадьбы «Коломенское». Надпись на изразце не оставляет сомнения в содержании сюжета: «Бысть видение си[е] в Царьгр[аде]...».
Вообще средневековые мастера были, видимо, хорошо знакомы с литературными сюжетами своего и прошлого времени, с устным и песенным народным творчеством, уходящим корнями в глубины веков. Вот почему для расшифровки каждого изображения на перстне важно также знать и славянское название зверя, в котором нередко заключен глубокий смысл. Оттиски средневековых перстней-печаток, сделанные автором на специальном материале, позволяют выявлять планы изображений, придают им динамику, что помогает лучше почувствовать и даже разгадать замысел мастеров, усилить пластическую выразительность сюжетных образов. Существенен тот факт, что зверь всегда присутствовал в контексте того или иного значимого действия, неких событий, в которых заключался нравоучительный смысл, далеко не всегда понятный современному исследователю. Изображение различных «тварей» лишь с одной только стороны отражало перипетии людской жизни, единство природного мира, где все «твари» — результат промысла Божьего.
С другой же стороны, мир всегда воспринимался нашими предками как единство миров телесного и духовного, земного и астрального. При этом использовался великолепно развитый язык символов, глубоко раскрывавший суть графического образа.
Изображения птиц, популярные среди мастеров декоративно-прикладного искусства, объясняются распространенным представлением о сопричастности птиц с небесами и их роли быть посредниками между духовной высшей и земной сферами. Особенно значимым был образ орла. Известный археолог А.В.Чернецов указывал на то, что вообще «образ хищной птицы широко использовался в древнерусской литературе для характеристики воинской доблести». Орел же был популярным символом еще в древнем Вавилоне; у греков он мыслился «царем птиц», а позже стал государственным символом Рима.
В библейской символике орел обозначал «Божественное Вдохновение». В средневековый период он символизировал отвагу и стойкость, способность к омоложению. Славянами орел рассматривался как «Божья птица» и владыка небес. В христианской символике орел — символ евангелиста Иоанна, а в светской эмблематике — атрибут правосудия, зоркости и гордыни. Мощь и всевидящий взгляд орла, который, не мигая, смотрит даже на солнце, как нельзя лучше олицетворяли высшую власть и ее обладателя. Он приобретал особую символическую роль на фоне борьбы христианства и мусульманства, что видно даже по упоминавшемуся сюжету о схватке орла и змея над Царьградом. Изображение орла в «позе терзания» помещено на перстне XVI в. (ил. 12)
В отдельную группу перстней можно выделить изображения на печатках птиц с оружием в лапе (ил. 13-16). Все изображенные птицы имеют неопределенную видовую принадлежность (ястреб, коршун, орел, ворон). Но, согласно средневековой логике, даже напоминающие домашних птицы (петух, гусь, лебедь), особенно если они вооружены, несомненно, являются хищными. Изображения птиц нередки и на медных русских монетах XV-XVI вв. Особенно много аналогий можно увидеть среди зооморфных изображений на тверских анонимных медных пулах, различных образцах металлопластики и резьбы по кости. Согласно славянской мифологии петух — «вещая птица», способная противостоять нечистой силе, которую она лишает мощи своим утренним троекратным криком. Петух часто символизировал бдительность и воинственность. Отсюда происходит сюжет, встречающийся на перстнях: птица, похожая на петуха, сжимает меч и раскрывает крылья в воинственной позе, свесив вперед свой гребень (ил. 13). В христианской традиции петух является эмблемой Святого Петра. В связи с этим возникает вопрос: не служили ли перстни, особенно с изображением этих птиц, воинскими талисманами и оберегами?
Достаточно часто на средневековых русских печатных перстнях встречаются изображения зверей и птиц. Как и в случае с изображениями ратников (см. «Цейхгауз», № 15), в зооморфных сюжетах обнаруживается некая смысловая упорядоченность. Можно даже проследить единство стиля, графического языка, порой даже сходство почерка мастеров, изготавливавших перстни с изображениями воинов и зверей. Основой для построения композиции последних являлись представления наших далеких предков об окружающем их мире, где «царство людей» и «царство зверей» существовали в единстве и взаимопроникновении. Такое мировосприятие позволяло людям общаться через животное-символ с высшим духовным началом, видеть в животных посланников и проводников его воли.
Образы животных оказали большое влияние на развитие языка символов и иносказаний, превратившегося в важный элемент национальной культуры. Классическим примером могут служить случаи, когда за боевые качества воин получал прозвища связанные с характерными чертами каких-либо животных. Причем в процессе рождения прозвища значение имело не только простое ассоциативное сопоставление, но и подсознательное значение слова. Так, прозвище Курско-Трубчевского князя Всеволода Святославича «Буй Тур Всеволод» включало «Буй» — дикий, сильный, храбрый, гордый, и «Тур» — бык, вол как символ мужества, отваги и силы. Вместе эти определения князя Всеволода характеризуют его силу и храбрость.
Многие из животных (существовавших или вымышленных) описаны с качественными характеристиками в древнерусском трактате «Физиолог», известном по спискам XV в. и восходящем к сборнику рассказов о природе, возникшему в Александрии во П-Ш вв. н.э. на основе античных и восточных источников. Упоминаемые в нем животные в соответствии с традицией христианской литературы уподоблялись образам и понятиям религии и морали. Сегодня эти определения помогают расшифровать смысл зооморфных изображений на печатных перстнях.
Особенно популярным среди зооморфных изображений в средние века был образ льва. Например, в декоре одного только Дмитриевского собора во Владимире лев изображен 125 раз. Как символ он обозначал «сильных и непобедимых воинов», «силу и власть», «бесстрашие и стойкость». Образ льва как бдительного стража, нередко спящего с открытыми глазами, хорошо иллюстрирует древнерусский текст: «Где хочет спать, окружает хвостом своим, подобно гумну кру-говидно, и тут спит. Дикие звери обходят вокруг того места, внутрь же не дерзают войти. Если же кто приблизится к знаку этому, тогда поднимется лев и хватает его»6. Не случайно при изображении грозному «царю зверей» часто придавалась величественная (по Г.К.Вагнеру «одорирующая») поза с высоко поднятой передней лапой. Характерные изображения данного образа можно увидеть на перстнях (ил. 1,2) и их фрагментах (щитках) (ил. 3, 4). По мнению известного исследователя М.В.Седовой, перстень на ил. 1 вполне мог быть скопирован с аналогичного изображения на гемме.
Среди изображений четвероногих зверей на перстнях можно часто видеть образ «лютого зверя» (ил. 6, 7, 8) — хищного животного неопределенной видовой принадлежности, часто упоминающегося в древнерусской литературе, народных песнях и присутствующего как образ на изделиях декоративно-прикладного искусства. В.Ф.Миллер в своем труде обстоятельно доказывал, что «лютый зверь» в народных песнях — это есть лев.
Перстни. Литье, гравировка.
1 — оловянисто-свинцовый сплав;
3-4 — серебро; 9 — серебро, позолота;
2, 5-8 — медный сплав;
Размеры (в мм): внешний диаметр шинки
(кольца) х длина щитка х ширина щитка
(если щиток круглый, его размер
обозначен одной цифрой).
(2, 6-8 — из коллекции автора; 1, 3-5, 9 — из
частной коллекции).
1. Брянск. XV-XVI вв. 25,4 х 14,6 х 14,3 мм.
2. Калуга. XVI в. 22,2 х 14,4 мм.
3. Рязанская обл. XV-XVI вв. D = 12,4 мм.
4. Рязанская обл. XV-XVI вв. D = 10,2-10,5 мм.
5. Курск. XV-XVI вв. 26,7 х 15,5 х 14,7 мм.
6. Тверь. XV в. 21,3 х 15,5 х 11,6 мм.
7. Новгород. XV в. 21,7 х 12,5 х 10,1 мм.
8. Владимир. XV-XVI вв. 22,5 х 11,2 мм.
9. Калуга. XVI — нач. XVII вв. 26,8 х 13 х 12,1 мм.
Однако академик Б.А.Рыбаков указывал на то, что «в некоторых русских говорах, например, вятском, рысь называют «лютым зверем», не упоминая слова «рысь»9. Во всяком случае Владимир Мономах явно имел ввиду не льва, когда писал: «лютый зверь скочил ко мне на бедры и конь со мною поверже».
Сегодня можно говорить о том, что «лютым зверем» наши предки называли и льва, и единорога, и рысь, и медведя, и барса, и волка. Например, в «Слове о полку Игореве» Все-слав Полоцкий в одном месте именуется скачущим «лютым зверем», а несколько ниже -«волком». Хорошо помогает разобраться в этом вопросе этимология слова «лютый». В нарицательном значении древнегреческое, старославянское и литовское «ljutas» означало «терзатель». На Руси оно было как именем прилагательным, характеризующим качества зверя: дикость, свирепость, злобность, жестокость, так и обобщенным названием самого страшного, непобедимого, поставленного во главе зверей хищника. Отсюда фольклорный образ «лютого зверя» мог символизировать власть, воинскую доблесть, а также играть роль оберега.
Изображения образа «лютого зверя» на перстнях встречаются нередко. Так, на перстне (ил. 5) представлена «на равных» битва человека и зверя. Поднявшийся на дыбы лев и воин с саблей в руке изображены одного роста. Схватка уже началась. Судя по положению когтистых лап хищника относительно туловища, лев отброшен назад после своего прыжка. Исход боя еще не ясен, но воин уже показал свою силу и ловкость.
Конь был священным животным у славян, являясь символом солнца, плодородия и благополучия. Тесно связанный в западнославянской мифологии с «богом богов» Свя-товитом (нем. — Свентовит), он упоминается немецким хронистом Гельмольдом (XII в.) и датским средневековым автором Саксоном Грамматиком при описании культового центра этого бога, располагавшегося в балтийско-славянском городе Арконе (Х-ХП вв.), занимавшем северную оконечность острова Рюген. Поскольку символ коня древние славяне связывали с солнцем, то, по всей вероятности, не случайно на груди глиняных фигурок коней и свистулек — «коников» изображены солярные знаки. В собрании калужского Музея ремесла, архитектуры и быта хранится несколько таких находок — из г. Калуги, дер. Хлуднево и пос. Воротынск Калужской области. Самые ранние сохранившиеся «коники» датируются XVI в.
Как эмблема воинского мужества и благородства конь встречается на русских перстнях и монетах XIV-XVII вв. Это обстоятельство помогает точнее датировать перстни, пользуясь аналогией с монетами. На серебряном перстне, найденном в г. Калуге на берегу Оки (ил. 9), отчетливо изображен аллюр скачущего коня. Показано начало конского галопа -самого быстрого скачкообразного аллюра в три темпа. Именно при галопе следует момент безопорного движения, при котором лошадь как будто парит над поверхностью земли.
Одним из привлекательных на Руси сюжетов, присутствующих на перстнях-печатках, является «пеликан, окропляющий своей кровью погибающих от змеиного укуса птенцов». Древнерусское название этой птицы -неясыть, перешедшее потом на название птиц отряда сов. Перстень с изображением пеликана, являющийся одной из самых ранних находок публикуемого собрания, показан на ил. 10.
Поскольку «кровь, дающая жизнь мертвым», наводит на мысль об Эвхаристии и Кресте, птица пеликан является одной из наиболее известных аллегорий Иисуса Христа. Аллегорическое значение этого сюжета -любовь родителей к детям или попечение государя о своем народе. Не случайно среди личных вещей царя Алексея Михайловича встречается «перстень… в нем яхонт лазорев четвероуголен, на нем вырезана птица неясыть с детьми».
Перстни. Литье, гравировка.
12 — оловянисто-свинцовый сплав;
11 — серебро; 10-13 — медный сплав;
(12-13 — из коллекции автора; 10, 11 — из частной коллекции).
10. Владимирская обл. XIV-XV вв. 21,2 х 11,3 х 10,5 мм.
11. Мордовия. XVII в. 26,5 х 18 х 17,4 мм.
12. Калуга. XVI в. 21 х 11,9 х 10 мм.
13. Калуга. XV-XVI в. 23,5 х 14,1 х 10,5 мм.
С большой вероятностью можно предположить, что для воина такой сюжет олицетворял самопожертвование, а для начальника — готовность к выручке, спасению от гибели своих подчиненных.
Композиционно сложным, требующим разъяснений является сюжет перстня, представленного на ил. 11. Речь идет о знамении, предвестившем падение Царьграда (Константинополя) под натиском турок в 1453 году. В «Повести о Царьграде» русского писателя 2-й половины XV в. Нестора Искандера (Александра) описывается, что при основании Царьграда византийским императором Константином выползший прилюдно из норы змей был схвачен и унесен ввысь орлом, которого змей стал обвивать. Через некоторое время орел пал на землю и был освобожден от змея людьми. «Цесарь», который, по всей видимости, сам наблюдал происшедшее, потрясенный увиденным созвал мудрецов и потребовал от них толкования этого события. Толкователи пояснили знамение. Поскольку орел — знак христианства, а змей -знак басурманства, то христианство будет побеждено, но так как змей убит, то христианство в конце концов возобладает и воцарится в городе.
Этот сюжет пользовался большой популярностью на Руси. Так, его можно было видеть на изразцах фриза церкви Св. Троицы в г. Костроме, построенной в 1650 г. и разрушенной в 1936 г. К счастью, благодаря материалам Р.Л.Розенфельда, автору данной статьи удалось разыскать изразец с таким сюжетом в фондах Музея — усадьбы «Коломенское». Надпись на изразце не оставляет сомнения в содержании сюжета: «Бысть видение си[е] в Царьгр[аде]...».
Вообще средневековые мастера были, видимо, хорошо знакомы с литературными сюжетами своего и прошлого времени, с устным и песенным народным творчеством, уходящим корнями в глубины веков. Вот почему для расшифровки каждого изображения на перстне важно также знать и славянское название зверя, в котором нередко заключен глубокий смысл. Оттиски средневековых перстней-печаток, сделанные автором на специальном материале, позволяют выявлять планы изображений, придают им динамику, что помогает лучше почувствовать и даже разгадать замысел мастеров, усилить пластическую выразительность сюжетных образов. Существенен тот факт, что зверь всегда присутствовал в контексте того или иного значимого действия, неких событий, в которых заключался нравоучительный смысл, далеко не всегда понятный современному исследователю. Изображение различных «тварей» лишь с одной только стороны отражало перипетии людской жизни, единство природного мира, где все «твари» — результат промысла Божьего.
С другой же стороны, мир всегда воспринимался нашими предками как единство миров телесного и духовного, земного и астрального. При этом использовался великолепно развитый язык символов, глубоко раскрывавший суть графического образа.
Изображения птиц, популярные среди мастеров декоративно-прикладного искусства, объясняются распространенным представлением о сопричастности птиц с небесами и их роли быть посредниками между духовной высшей и земной сферами. Особенно значимым был образ орла. Известный археолог А.В.Чернецов указывал на то, что вообще «образ хищной птицы широко использовался в древнерусской литературе для характеристики воинской доблести». Орел же был популярным символом еще в древнем Вавилоне; у греков он мыслился «царем птиц», а позже стал государственным символом Рима.
В библейской символике орел обозначал «Божественное Вдохновение». В средневековый период он символизировал отвагу и стойкость, способность к омоложению. Славянами орел рассматривался как «Божья птица» и владыка небес. В христианской символике орел — символ евангелиста Иоанна, а в светской эмблематике — атрибут правосудия, зоркости и гордыни. Мощь и всевидящий взгляд орла, который, не мигая, смотрит даже на солнце, как нельзя лучше олицетворяли высшую власть и ее обладателя. Он приобретал особую символическую роль на фоне борьбы христианства и мусульманства, что видно даже по упоминавшемуся сюжету о схватке орла и змея над Царьградом. Изображение орла в «позе терзания» помещено на перстне XVI в. (ил. 12)
В отдельную группу перстней можно выделить изображения на печатках птиц с оружием в лапе (ил. 13-16). Все изображенные птицы имеют неопределенную видовую принадлежность (ястреб, коршун, орел, ворон). Но, согласно средневековой логике, даже напоминающие домашних птицы (петух, гусь, лебедь), особенно если они вооружены, несомненно, являются хищными. Изображения птиц нередки и на медных русских монетах XV-XVI вв. Особенно много аналогий можно увидеть среди зооморфных изображений на тверских анонимных медных пулах, различных образцах металлопластики и резьбы по кости. Согласно славянской мифологии петух — «вещая птица», способная противостоять нечистой силе, которую она лишает мощи своим утренним троекратным криком. Петух часто символизировал бдительность и воинственность. Отсюда происходит сюжет, встречающийся на перстнях: птица, похожая на петуха, сжимает меч и раскрывает крылья в воинственной позе, свесив вперед свой гребень (ил. 13). В христианской традиции петух является эмблемой Святого Петра. В связи с этим возникает вопрос: не служили ли перстни, особенно с изображением этих птиц, воинскими талисманами и оберегами?