О московских кладах
Закопанных в столичной земле ценностей много, но простой обыватель найти их не сможет
Найти клад – мечта, такая же, как ограбить банк. В наш безумный скоростной век это кажется как минимум наивностью, тем не менее Москва полна кладов, зарытых в самые разные времена разбойниками, зажиточными гражданами, захватчиками. На страже столичных сокровищ стоит инспекция Москомнаследия, воюющая с частными кладоискателями.
Кладом называют зарытые в земле или спрятанные иным способом деньги или ценные предметы, владелец которых неизвестен и не может быть найден или же потерял на них право.
По словам главного археолога Москвы Александра Векслера, в столице достаточно ценностей, вполне подходящих под это определение. Поскольку Москва – изначально город торговый, пересечение многих путей, то и сокровища можно найти самые разные. Например, в районе Гостиного Двора археологи нашли 337 талеров (денежная единица средневековой Европы). Встречались специалистам и торговые пломбы, а в районе Большой Пионерской улицы нашли даже старинную китайскую монету. Самые ранние находки – арабские клады, оставленные на торговом пути. Все эти артефакты практически бесценны, потому что несут в первую очередь историческую значимость.
На Руси говорили: «Отец кладов – богатство, а мать – бедствие». Действительно, по оценкам специалистов, большая часть кладов датируется 1812 годом, когда москвичи спешно покидали город, спасаясь от наполеоновской армии. Вывезти все не могли, поэтому прятали ценные пожитки кто где мог. Вторую волну кладов породили французы в том же году. Отступая из Москвы, они прятали награбленное, составляли карты, надеясь вернуться когда-нибудь за военной добычей.
Эти карты до сих пор будоражат сознание кладоискателей. Хотя надеяться особо не на что – уже давно нет тех домов и садов, где спрятаны золото и серебро, а значит, или сокровища сгинули под многоэтажками, или уже найдены. Активно зарывали клады и в период Гражданской войны, и перед Великой Отечественной. Нередки клады, спрятанные, видимо, разбойниками, – драгоценности и оружие. Самыми ценными археологи считают конечно же более древние артефакты – как минимум XVI века.
Спальные районы Москвы не менее перспективны в плане кладоискательства. В Митине, Царицыне, Чертанове сохранились курганы и старинные строения, где вполне могут быть интересные находки.
Обычно на клады везет археологам и строителям. Но гастарбайтеры, занимающиеся сносом зданий, нередко разбирают найденные старинные монетки на сувениры.
Современный кладоискатель-профессионал уже не пользуется прутиком-лозой и старинной картой на пергаменте. Сейчас в их руках металлоискатели и GPS-навигаторы, но на романтичность профессии техника не влияет.
Как рассказал «НГ» кладоискатель Эдик, зарабатывать на жизнь поисками сокровищ вполне можно. «Бывает много пустышек, но один крупный клад – это уже возможность два-три месяца не беспокоиться о деньгах. Это не незаконная деятельность, лично я ищу клады не на территориях археологических заповедников. В любой старой деревне можно найти что-нибудь достойное внимания. Правда, обычно это мелкие находки: несколько монет, недорогие украшения или нательные крестики. С крестиками интересная история: их зарывали на огороде соседа, чтобы сглазить его. Не поверите – на каждом огороде в деревне можно найти!»
Кладоискатели, которых также именуют черными археологами или черными копателями, естественно, о своих находках сообщают только коллегам и заинтересованным покупателям-коллекционерам. Согласно ч. 1 ст. 223 Гражданского кодекса Российской Федерации, клад делится поровну между нашедшим и владельцем земли или здания, где были спрятаны ценности. Если находка имеет художественную ценность, то ее вообще придется полностью передать государству и любоваться на блестящие монеты уже в музее.
В столице, как рассказал «НГ» Александр Векслер, черные копатели уже давно прекратили свою деятельность: «В Москве им трудно, потому что все раскопы защищены и находятся под охраной. У Москомнаследия есть инспекция, ведущая тщательный надзор за объектами раскопок. Все они охраняются строительными организациями, производящими вмешательство в культурный слой. Инспекция прежде всего проверяет степень согласования работ с городскими службами и Москомнаследием. Если работы ведутся нелегально, то мы выдаем предписание их остановить, и тут помогают МВД и ФСБ. Хуже всего дела обстоят в сельской местности, где много ценных объектов без охраны, но мы боремся со сложившейся ситуацией».
Найти клад – мечта, такая же, как ограбить банк. В наш безумный скоростной век это кажется как минимум наивностью, тем не менее Москва полна кладов, зарытых в самые разные времена разбойниками, зажиточными гражданами, захватчиками. На страже столичных сокровищ стоит инспекция Москомнаследия, воюющая с частными кладоискателями.
Кладом называют зарытые в земле или спрятанные иным способом деньги или ценные предметы, владелец которых неизвестен и не может быть найден или же потерял на них право.
По словам главного археолога Москвы Александра Векслера, в столице достаточно ценностей, вполне подходящих под это определение. Поскольку Москва – изначально город торговый, пересечение многих путей, то и сокровища можно найти самые разные. Например, в районе Гостиного Двора археологи нашли 337 талеров (денежная единица средневековой Европы). Встречались специалистам и торговые пломбы, а в районе Большой Пионерской улицы нашли даже старинную китайскую монету. Самые ранние находки – арабские клады, оставленные на торговом пути. Все эти артефакты практически бесценны, потому что несут в первую очередь историческую значимость.
На Руси говорили: «Отец кладов – богатство, а мать – бедствие». Действительно, по оценкам специалистов, большая часть кладов датируется 1812 годом, когда москвичи спешно покидали город, спасаясь от наполеоновской армии. Вывезти все не могли, поэтому прятали ценные пожитки кто где мог. Вторую волну кладов породили французы в том же году. Отступая из Москвы, они прятали награбленное, составляли карты, надеясь вернуться когда-нибудь за военной добычей.
Эти карты до сих пор будоражат сознание кладоискателей. Хотя надеяться особо не на что – уже давно нет тех домов и садов, где спрятаны золото и серебро, а значит, или сокровища сгинули под многоэтажками, или уже найдены. Активно зарывали клады и в период Гражданской войны, и перед Великой Отечественной. Нередки клады, спрятанные, видимо, разбойниками, – драгоценности и оружие. Самыми ценными археологи считают конечно же более древние артефакты – как минимум XVI века.
Спальные районы Москвы не менее перспективны в плане кладоискательства. В Митине, Царицыне, Чертанове сохранились курганы и старинные строения, где вполне могут быть интересные находки.
Обычно на клады везет археологам и строителям. Но гастарбайтеры, занимающиеся сносом зданий, нередко разбирают найденные старинные монетки на сувениры.
Современный кладоискатель-профессионал уже не пользуется прутиком-лозой и старинной картой на пергаменте. Сейчас в их руках металлоискатели и GPS-навигаторы, но на романтичность профессии техника не влияет.
Как рассказал «НГ» кладоискатель Эдик, зарабатывать на жизнь поисками сокровищ вполне можно. «Бывает много пустышек, но один крупный клад – это уже возможность два-три месяца не беспокоиться о деньгах. Это не незаконная деятельность, лично я ищу клады не на территориях археологических заповедников. В любой старой деревне можно найти что-нибудь достойное внимания. Правда, обычно это мелкие находки: несколько монет, недорогие украшения или нательные крестики. С крестиками интересная история: их зарывали на огороде соседа, чтобы сглазить его. Не поверите – на каждом огороде в деревне можно найти!»
Кладоискатели, которых также именуют черными археологами или черными копателями, естественно, о своих находках сообщают только коллегам и заинтересованным покупателям-коллекционерам. Согласно ч. 1 ст. 223 Гражданского кодекса Российской Федерации, клад делится поровну между нашедшим и владельцем земли или здания, где были спрятаны ценности. Если находка имеет художественную ценность, то ее вообще придется полностью передать государству и любоваться на блестящие монеты уже в музее.
В столице, как рассказал «НГ» Александр Векслер, черные копатели уже давно прекратили свою деятельность: «В Москве им трудно, потому что все раскопы защищены и находятся под охраной. У Москомнаследия есть инспекция, ведущая тщательный надзор за объектами раскопок. Все они охраняются строительными организациями, производящими вмешательство в культурный слой. Инспекция прежде всего проверяет степень согласования работ с городскими службами и Москомнаследием. Если работы ведутся нелегально, то мы выдаем предписание их остановить, и тут помогают МВД и ФСБ. Хуже всего дела обстоят в сельской местности, где много ценных объектов без охраны, но мы боремся со сложившейся ситуацией».